Короче, Чадаев обращается к своим вчерашним товарищам по молодежным организациям с призывом заняться бизнесом, заработать денег, а потом вернуться в политику «в качестве ее хозяев». Надо полагать, что нынешние заказчики политики Чадаева конкретно не устраивают. Какое-то тотальное разочарование. Сам выступать заказчиком он не может в силу отсутствия средств. Значит нужно сначала поймать волну, намыть бабала и тогда уж вернуться. Что поделаешь, капитализм – это власть денег, а вовсе не демократических институтов.
Впрочем, призыв Чадаева носит совершенно абстрактный характер. Нам бы крутым и умным молодежным лидерам еще и миллиончиков, так мы бы, вообще, были бы огого. Никаких конкретных проектов Чадаев не предлагает. Что и не удивительно, так как сейчас не 90-е годы и все рынки давно заняты и поделены. В кризис старожилы с опытом и деньгами и те сходят с дистанции, а тут еще и Чадаев наметился «поймать волну модернизации». Собственно поймать волну можно только одним образом: получить государственные деньги на модернизации и ловко завернуть их с собственный карман. Главным по модернизации, как известно, назначен Вексельберг. Значит нужно быть ему очень полезным. Глядишь, и привалит счастья.
Но бедные, бедные инженеры. Чадаев, сообразивший, как ему кажется, что почем уже пишет:
«Да, нам уже сообщили, что профессия будущего – инженер. Это значит лишь одно: главным будет тот, кто сумеет нанять этого самого инженера на работу.»
Очень забавный взгляд на нынешнюю российскую капиталистическую действительность. Можно подумать, что инженер – это какой-то конек-горбунок, чем больше ты их заарканишь, тем богаче будешь. И потом, мало ли, что нам сообщили о профессии будущего. Может быть – это они так очередной раз пошутили. Структура нашей экономики не предусматривает засилья инженеров. Вот буквально сейчас на ВАЗе сокращают научно-технический центр (неплохой, между прочим), так как у «Рено» есть свой и вазовский им не нужен. Представителей «профессии будущего» выкидывают на улицу под треск о «модернизации» и «инновациях». Никакое Сколоково, как и другие «потемкинские деревни» структуру нашей экономики не изменят. Так что, бросаясь нанимать инженеров, вы рискуете просто остаться без штанов, а вовсе «не стать главным».
Но вознесшуюся в небеса творческую мысль Чадаева уже не остановить:
«Наша с вами собственная экономическая самодостаточность. Свои деньги – это и есть свобода. Лично для каждого из нас. А ещё – для десятков и сотен тысяч наших сверстников, которые защитят нас и нашу собственность, если кто-нибудь захочет её присвоить. Этот второй пункт тоже обязателен: олигархи 90-х, создавая благополучие исключительно для себя, причём за счёт других, не учли того, что однажды и за ними тоже придут.»
Конечно, Чадаев будет хорошим олигархом. В этом даже нет нужды сомневаться. Таким хорошим, что его собственность бросятся защищать сотни тысяч сверстников. С песнями и неподдельным энтузиазмом. Благополучие Чадаева – будет счастьем и благополучием для всех, и вовсе не за счет других, исключая, конечно, инженеров, которых все-таки придется нанять и высосать.
Впрочем, Чадаев осознает некоторые трудности. Все теплые места уже заняты «народными артистами, олимпийскими чемпионами и разнополыми содержанками сильных мира сего».
«Не пускают? Не замечают? Не дают? Все «места» этажом выше уже заняты народными артистами, олимпийскими чемпионами и разнополыми содержанками сильных мира сего? Будто мы с вами не в курсе, что в честной конкуренции с нами, если только она не будет вестись в их собственном виде спорта, любой из этой публики проиграет. Но зачем нам претендовать на их роли? Ведь на самом деле политиками не назначают. Ими становятся. То есть создают себе места сами.»
В общем, давайте соберемся, наймем инженеров и вырвем себе жирный кусок мяса. Зря, что ли мы так долго крутили задницами в кремлевских молодежках. Разнополые содержанки сильных мира всего и то больше получили. Что тут скажешь? Обидно конечно, но, как говорится, селяви.
Только в жизни, где нужно рвать мясо, каждый рвет его сам по себе, при этом часто рвут мясо ближайшего соратника. Так что весь этот чадаевский пафос бессмысленен, если и вовсе не безумен. Какую такую стаю и для чего он созывает? Все это как-то очень странно, по крайней мере. Весна на дворе, что ли.